Пластилиновый гений 
Опубликовано: 10.07.2008, 18:31
По-детски сказочный рассказ о том, как маленький мальчик лепил из пластилина выдуманный мир и учился мудрости взрослой жизни.



- Тя будут звать – Ини, - с детской серьезностью пробормотал четырехлетний ангелочек. - Ини Бу!, – добавил он после паузы.

В просторной, современно обставленной кухне ничем неприметной новостройки горел свет. У стола на высоких резных ножках возвышался старый детский стул. Именно на нем - королевском троне квартиры номер сто двадцать семь - на пухлой, подаренной бабушкой подушке сидел юный творец. Творец пластилиновой жизни.

Казалось, что торчащие в стороны волосы цвета светлой глины, большие темно-карие глаза, надутые щечки и вытянутые вперед губы, - крохотная радость родителей, еще не научившаяся выговаривать «букву Р», - из мира бешеной погони за новыми технологиями переселялась в мир безмятежной детской фантазии. Мир, в котором пухленькие пальчики с пластилином под ногтями в каждый новый появлявшийся на столе предмет вкладывали любовь.

- А мия зовут Даником. Я буду тяим папой. Вот той домик. Я все купиль для тя. У тя есть каватка, телевизоль и весосипед.

На отделанном под светло-серый мрамор столе, в промасленной крышке от коробки с пластилином стояли напоминающие перечисленную утварь предметы: перекошенная кроватка на маленьких ножках, кубик с выведенным по периметру экраном, и два шарика, соединенные сужающейся к краям перегородкой. Выпачканные спички заменяли телевизору антенну, а велосипеду – руль.

Даник, как и любой другой ребенок, так преданно верил в выдуманную им же личность, что заражал ее истиной. Его вера создавала вокруг него вакуум и обвязывала истиной каждого, кто, пусть даже случайно, подглядел за его игрой.

- Сейчас я сделаю тебе ручки и ножки, и ты поедешь кататься на велосипеде, - обратился Даник к Ини – куску пластилина, состоящему всего лишь из двух частей: туловища и головы.

- Уля! Уля! Касася на весосипеде! – возликовал Ини. – Я люблю касася на весосипеде!

- Подожди, не кричи. Я еще должен сделать тебе ручки и ножки.

- И не бу! И не буду ждать! – начал возмущаться Ини. – Я и так умею кататься. На велосипеде!

Ини хотел броситься к велосипеду, но словно приклеенный к коробке не мог сдвинуться ни на сантиметр; пара отчаянных рывков – все, на что у него хватило сил. Слезами немощи ревел Ини. Если бы у него были ноги, он бы непременно бил ими о пол.

- И не бу! И не бу!

- Ини, успокойся. Сейчас я сделаю тебе ручки и ножки, и ты поедешь кататься на велосипеде.

Даник неторопливо раскатал в ладонях две пластилиновые палочки. Этого времени хватило Ини, чтобы смириться и согласиться с тем, что без ног ни кататься, ни даже подойти к велосипеду он не сможет. Видя, что громкие слезы на папу не действуют, Ини успокоился и позволил создателю продолжить лепить из него человека. Даник умело прикрепил к туловищу Ини ноги и начал раскатывать руки. Но непослушный Ини Бу вскочил и забегал по столу. С криками радости он запрыгнул на велосипед. Но так как рук у него еще не было, равновесие удержать не смог - прокатился пару сантиметров и рухнул на бок. Крохотный велосипед развалился на части. Ини взглядом проводил укатывающее в сторону шарик-колесо, а когда оно упало со стола, он опять разревелся.

- И не бу! И не бу! – сквозь слезы кричал Ини, осознавая вину.

- Ну вот. Доигрался, - начал Даник воспитательную речь. – Надо слушаться, что говорят родители. Теперь у тебя не будет велосипеда. Я сделаю из него компьютель. Тебе надо работать и зарабатывать на жизнь. Ты будешь пагаммистом.

Помните, как исчезает струя воды, когда закрывают кран? Контраст между шумом разбивающейся струи и тишиной? Так же быстро смолки вопли Ини.

- Пагаммистом??! – спросил он. - Ура! Ура! Я люблю быть пагаммистом.

Пока Даник собирал остатки велосипеда, Ини тенью носился за ним и без умолку рассказывал о планах на будущее, карьере, высоких должностях, по-детски в деталях описывал программы, которые будет выпускать его корпорация, перечислял известных людей, с которыми сведет его жизнь.

Даник слово сдержал и через пару минут в комнате Ини появился оригинальный пластилиновый столик, царственно загроможденный гигантским жидкокристаллическим монитором, а на выдвижной панельки столика - неровно расплющенный кусочек пластилина - беспроводная клавиатура. Вот только мышь куда-то спряталась.

С выпученными от восторга глазами Ини кинулся к компьютеру и даже не заметил, как опрокинул телевизор. Будто боясь, что его место займут, он мгновенно уселся за столик и начал исследовать монитор.

- Ну и что ты сел? – произнес Даник. – Я же еще не приделал тебе ручки.

- И не бу! – начал возмущаться Ини. – И не бу! Я и без ручек могу быть программистом.

- Ну а как ты будешь печатать?! – прозвучал удивленный голос Даника.

- Бу! Я бу печатать – он задумался и надул губки, но через пару секунд продолжил – я буду печатать носом!!! Во!!! Не нужны мне ручки!!!

И он печатал. Носом. Медленно и неуверенно. Нажимал одновременно несколько клавиш. Путался. Понимал, что нос не лучшее средство для набора символов, но перебороть упрямство не хотел. А Даник молча и терпеливо наблюдал, пока наконец-таки пластилиновый нос в виде крохотного шарика не прилип к клавиатуре.

И опять в Даника полетели камни-упреки и возгласы недовольства.

- Это ты меня назвал Ини, Ини Бу! Во всех моих бедах виноват только ты! Ты плохой! Ты не сделал мне ручки! – Рыдал Ини. - Ты обязан! А еще называешься Данником. Никакой ты не Данник.

А Даниил слушал. Слушал и мило улыбался.

Когда слезы иссякли, а разум одержал победу над упрямством, Ини встал со стула, опустил голову и подошел к своему создателю. Тихо и нерешительно он пробормотал:

- Я хочу быть таким же умным, как ты. Я хочу делать то, что ты мне говоришь. Я больше не бу.

В этот момент в кухню вошла мама Данника.

- А что это ты тут делаешь?! – спросила она. - Пойдем баиньки?!

- Ма, познакомься. Это Ини, Ини Бу!

- Ини Бу?! А что это значит?!

- Его так зовут. Ини - значит гений, а Бу – пастилиновый!

- Ну, конечно же. Как я сразу не догадалась, - сказала она. – А почему ты его так назвал?! Он какой-то известный человек?! Художник, писатель?! Президент?!

- Нет. Он плёсто научилься слушаться того, кто его слепиль.

- Хорошо, что это понимаешь ты, - сказала она и погладила сына по голове. – Пойдем спаточки.

Данник слез со стула, подошел и обхватил маму за ногу. Потом задрал голову и, глядя ей в глаза, сказал:

- Мам, халясо, когда тебя лепят любящие луки.

А за окном, в холодной осенней темноте, по одному гасли огоньки дома напротив.


© Георгий Евтушенко, 2008

Рубрика: Проза, Рассказы, Избранное