Язык за три месяца 
Опубликовано: 04.08.2011, 14:24
Еще в студенческую полуночную пору в программе «Антропология» я с интересом наблюдал за диалогом господина Диброва с неким психолингвистом, чьего имени мне не вспомнить. Гость утверждал, что за три месяца с нуля поднимает до отличного разговорного уровня любой язык. Я проникся и позже углубился в идею, но с дипломом лингвиста и багажом неподтвержденных на практике знаний проходил почти десяток лет. В канун последнего Нового года я оказался в Грузии. Как протекал и чем закончился мой языковой эксперимент — читайте далее.



Упрощаем

Для начала позволю немного скучной теории. Я прошу вас: «Передайте мне хлеб», а вы вместо очевидного действия интересуетесь, какой именно из нескольких видов нарезанного на столе хлеба я хочу. «Передайте мне бородинский хлеб» или, еще сложнее, «Передайте мне два ломтика бородинского хлеба».

Теперь представьте, что вы иностранец: впервые в России, не понимаете языка и все еще опасаетесь, что на вас набросится живой медведь. Такие запутанные слова, как «ломтик» или «бородинский», вас устрашают похлеще японского цунами. В слове «передайте» вас бросает в дрожь приставка «пере-». А вот слова «хлеб» и «два» запомнить не так уж и сложно. В итоге вы не останетесь голодным, если произнесете: «Дайте хлеб» — и укажете жестом или взглядом на тот вид, который предпочитаете. Если передают один ломтик вместо желаемых двух, можете добавить «два» или «еще».

Любое сложное предложение можно разбить на два или три простых. То есть «Передайте мне два ломтика бородинского хлеба» легко заменяется на «Дайте хлеб. Два». Звучит не так помпезно, зато у присутствующих сложится твердое впечатление, что вы отлично владеете русским. В этом и заключается суть ускоренного изучения языка: понимать произнесенное и выражать мысль с помощью простых фраз, которые легко запомнить. А теперь вернемся в декабрь прошлого года.

Вливаемся

Я вступил на незнакомую для меня землю с впечатляющим набором лингвистических средств: два-три словаря, пара разговорников, онлайн-переводчики, несколько учебников грамматики. Пособия разных школ и подходов к изучению на двух хорошо знакомых мне языках: русском и английском. Все в электронном виде, соответственно, пришлось адаптировать компьютер к незнакомой среде. Я был, как говорится, до зубов вооружен.

Замечали в социальных сетях узоры вокруг имен юных барышень? В роли этих закорючек чаще всего выступают символы грузинского алфавита. Например, вот это сердечко ღ — не что иное, как картавое грузинское «Г». Несложно догадаться, что картвельский (самоназвание грузин) алфавит стал моей первостепенной проблемой. Запомнить буквы, многие из которых очень схожи между собой, было не так уж и сложно; а вот читать привычно быстро (не говоря уже про чтение «по диагонали») я до сих пор не могу.

Второе препятствие — произношение. Мало того, что все звуки слегка отличаются от русских, так еще есть и уникальные. В частности, в грузинском — три «К», две «Т», две «П», две «Ч», две «Ц», две «Г». Определенной фонетической сноровкой я обладаю: по отдельности звуки выговариваю, а вот в потоке речи сделать это намного сложнее.

С коммуникацией проблем не было с самого первого дня: в туристическом Батуми практически все понимают и говорят на русском. Со знакомыми я общался без проблем, а вот прохожие или продавцы, в силу моей вечной небритости и темного цвета волос, всегда принимали меня за своего и обращались по-грузински. Я не был против, тем более что фразу «Я не говорю по-грузински» выучил в первый же день. Собственно, в первое время я только и делал, что заучивал фразы, не устрашая себя мудреными учебниками грамматики. Идея проста: я заучиваю слова, чтобы понимать, когда обращаются ко мне, и заучиваю фразы, чтобы грамматически верно высказать свою мысль. Выглядит это примерно так.

Исходя из планов на день я представляю ситуации, в которых окажусь; прорабатываю фразы, которые произнесу сам, и предугадываю слова, которые употребит собеседник. Другими словами, полностью предвижу сценарий событий. Не пугайтесь, речь идет всего лишь о двух-трех первых предложениях диалога, после которых либо ситуация себя исчерпает, либо диалог продолжится на русском. Вот несколько примеров: спросить: «Как дела?»; попросить водителя маршрутки остановиться; купить хачапури в ларьке у дороги и т. д.

Безусловно, без конфузов не обходится. Я проходил вдоль вещевого рынка и надумал приобрести шаровары. «Почем?» — спросил я на грузинском и потрогал интересующий товар. С цифрами к тому моменту я уже тщательно ознакомился, но стоимость трико даже примерно разобрать не смог. К тому же женщина молниеносно принялась расхваливать остальной товар — в быстром потоке речи я выхватил лишь одно знакомое слово: «Адидас». Я дождался окончания монолога, скривил лицо и ушел.

В другом случае мне пришлось раскрыть карты». В один из вечеров первой недели в Батуми зашел в ресторан и подготовленной фразой заказал восемь хинкали и пиво. По всем моим подсчетам, официант должна была развернуться и уйти. Но она не оправдала моих надежд и произнесла набор совершенно непонятных звуков. Я был вынужден признаться в том, что русский. Последующие три месяца частенько наведывался в эту хинкальную, но с того самого дня, как бы я ни старался, со мной говорили исключительно на моем родном языке.

Фантазируем

Основную хитрость скоростного изучения языка, думаю, вы уловили: сложное предложение разбивается на простые. Есть и некоторые другие уловки. Например, необязательно зубрить образование будущего времени. «Я иду в магазин» означает, что я направляюсь в магазин в данный момент, то есть описывается действие в настоящем. Не меняя форму глагола «иду», вполне законно можно рассказать о том, что произойдет в будущем: «Завтра я иду в кино».

Запомнить образование простых времен (настоящего и прошедшего) не так уж и сложно, поэтому уже ко второму месяцу активного изучения уровень владения языком ограничивается лексическим запасом, проще говоря, количеством заученных иностранных слов. Как запоминать слова — отдельная «ассоциативная» тема. Приведу свой классический пример.

В горах солнечной Грузии жила миловидная девушка Галя. Она безумно вкусно готовила и очень любила гостей. Так как люди сходились десятками, Галя готовила все в огромном чане. Из него же и угощала гостей. У Гали было лишь одно правило — есть из ее чана можно было только вилкой. Так вот, по-грузински вилка — чангали.

Я выучил это грузинское слово очень давно, но уже спустя неделю пребывания в солнечной стране пришел к выводу, что картвельский язык — кладезь ассоциативных примеров. Я даже начал составлять словарь ассоциаций. Поделюсь некоторыми. Обед — садили (они постоянно садили нас кушать); зуб — кбили (по зубам били); завод — кархана (волжский автомобильный завод); курица — катами (после перестройки всех кормили котами); начальник — упроси (упроси начальство поднять зарплату). Ну и напоследок весьма запоминающееся: неправда — тхуили (что вы мне тут рассказываете).

Ассоциации — это та картинка, которая всплывает в голове, когда вы слышите иностранное слово. У каждого человека ассоциации свои. Необязательно они должны быть яркими, как чангали. Требуется всего лишь два-три обращения к ассоциации; после человек запоминает и понимает значение слова без каких-либо подсказок.

Считаем

К началу третьего месяца пребывания я знал как минимум 700—800 грузинских слов (вел подсчет), однако, точную цифру выявить невероятно, так как в языке много «русских» (заимствованных) слов: картопели, принтери, дизели, аптеака и т. д. В разговорах я довольно просто определял объекты обсуждения, но связать их между собой действиями, то есть понять точный смысл сказанного, не мог. В потоке речи улавливал 10—20 % сказанного.

Камнем преткновения, как и для многих изучающих грузинский язык, стали глаголы. Поиск логики в образовании этой части речи и советы бывалых привели к неутешительному выводу: глаголы следует заучивать и составлять по наитию, что в сжатые сроки невозможно без тесного общения с носителем языка.

В бытовых (читайте экстренных) ситуациях я схватываю все намного быстрее. За три месяца в силу определенных причин в моей жизни так и не появился носитель языка, с которым мы вместе проводили бы много времени. К тому же каждый день я слышал вопрос, на который у меня нет вразумительного ответа: «Зачем тебе грузинский?» В багаже знаний переводчика этот язык не представляет особой ценности, так как по обе стороны Черного моря очень много билингвов, которые прекрасно владеют как грузинским, так и русским. Ситуацию сложно назвать мотивирующей, а тот факт, что по завершении второго месяца я признал свой лингвистический эксперимент удачным, а метод скоростного изучения — действующим, вконец расслабил мои «студенческие» порывы.

Я прожил в Грузии почти сто дней: добился цели, хотя и уехал без составленной и, соответственно, выученной таблицы глаголов. А вывод прост: язык — это в первую очередь люди, а не словари и учебники. Не зря ведь говорят: «сколько языков ты знаешь, столько раз ты и человек».



© Георгий Евтушенко, журнал «Свежий номер», Июнь 2011

Рубрика: Репортаж, Свежий номер, Избранное